Граймс рассказала Vanity Fair, что у них с «И», как она в этом огромном интервью называла Маска. На вопрос, все еще ли они вместе, Граймс ответила: «Да. Нет. Что ты имеешь в виду под вместе?».

«Бро живет не как миллиардеры», рассказала Граймс. «Бро порой живет за чертой бедности», хотя она умоляла переехать из «очень ненадежного дома за $40» под прицелом соседей, снимавших их на видео, а ей как-то пришлось есть арахисовое масло 8 дней подряд.

Не сказать чтобы Граймс это шокировало. В студенчестве она сама прожила «целый период без денег, на улице». Однажды ее с бойфрендом свинтила полиция в Миннесоте, когда они пересекали Миссисипи на плавучем доме, построенном собственноручно из хлама. Полиция их рай в шалаше конфисковала. Во время первых выступлений Граймс спала в палатке: не могла позволить себе номер в гостинице. Сейчас ей 34, у нее есть работа и двое детей (мальчик и, что менее известно, девочка, все от Илона). «Я имею в виду, когда люди говорят, что я предательница класса, это не… неточное определение», признается она. «Я была глубоко левой и превратилась в капиталистическую демократку. Понятно, что многие люди расстроены».

К третьему часу разговоров Граймс с автором Vanity Fair, писателем Девином Гордоном пошли по третьему пиву, пока дочка Y крепко спала наверху.

«Но в то же время…» Девин физически наблюдает, как клетки ее мозга говорят: «К черту все». Типа, бро Илон даже не купил новый матрас. Это было тогда, когда они жили в Лос-Анджелесе. На ее стороне матраса была дырка. Когда она подняла вопрос, И предложил заменить матрас на тот, что у нее дома. «Я не особо разбираюсь в удобствах. Но, гм, мне нужно питание и всякое такое».

Граймс часто описывает свою музыку как «пост-интернетную», потому что вся история звука находится на расстоянии одного клика, от Nine Inch Nails до пения Хильдегард фон Бинген 12-го века, от Стравинского до устрашающих октав Мэрайи Кэри, готовых для Граймс, чтобы она делала с ними что хочет и превращала во что угодно. Если вы из тех, кто никогда не слышал о Граймс, пока она не встретила Маска, «Kill V. Maim» 2015 года, один из самых больших хитов с ее четвертого альбома «Art Angels» – идеальный четырехминутный ускоренный курс. Это пульсирующая, угрожающая ярость танцевального панка, рассказанная с точки зрения Майкла Корлеоне во второй части «Крестного отца», только в ремиксе Граймс он гендерфлюидный вампир, борющийся с моральной головоломкой. Только на Spotify «Kill V. Maim» прослушали 72 млн раз. Спустя десятилетия это все еще будет звучать как революция, убежден Гордон.

Новый альбом «Книга 1» все еще находится в стадии разработки, но 15 песен, которые Граймс написала на данный момент, представляют собой ее самую смелую работу, каждая песня – отдельная планета звука: свежая калифорнийская поп-музыка, клубные шейкеры, гимны арен, эфирные реквиемы, «фейрикор». Действие альбома происходит в далеком будущем, на этапе технического прогресса, когда вы можете загрузить свое сознание в роботизированное тело и, говоря языком любителей научной фантастики, жить вечно как Саймек. («Я чувствую, что Джефф Безос станет Саймеком», говорит Граймс). Антигерой ее космической оперы – Саймек, которого она называет «темным королем», величайший в мире инженер, которого Граймс сняла в клипе на свой недавний сингл «Player».

Граймс все еще прорабатывает сюжет, но одна из ключевых нитей – это своего рода киберпанк в «Лебедином озере». Есть белый лебедь (версия Граймс – девушка мечты темного короля, смоделированная куртизанка, которая устает быть музой) и черный лебедь (угроза ИИ, которая сеет хаос в симуляции), за исключением феминистской перезагрузки Граймс. Лебеди бросают Саймека, влюбляются и сражаются друг за друга. Дальше всё становится довольно сложным.

«Первая книга» Граймс частично вдохновлена предположением Маска, что сама она может быть симуляцией. «У нас был разговор, и тут И говорит: Ты настоящая? Или мы живем в моей памяти, а ты словно синтезированная спутница, которая создана, чтобы быть моей подругой здесь?». В любом случае, говорит Граймс, она никогда не чувствовала себя полностью настоящей: «Степень, в которой я чувствую себя спроектированной, чтобы быть такой идеальной подругой И, просто безумна». Вплоть до ее познаний в астрофизике и неврологии.

Беседа с Граймс подобна изучению карты токийского метро без знания японского. Она постоянно использует научные термины и намекает на головокружительные концепции, а затем проверяет Девина, чтобы убедиться, что он знает, что они означают. Как правило, нет.

«Ты знаешь, что такое протопия?» Нет. (Состояние постепенного продвижения к утопии).

«Эффективный альтруизм?» (Использование анализа данных для максимального использования ресурсов, чтобы помочь другим).

«Окно Овертона?» (Спектр принятого дискурса и достижимых идей).

«А как насчет нейропластичности?» Девин начинает беспокоиться, что Граймс просто сочтет его тупым.

Граймс воспитывалась в строгом католицизме, с чем боролась, хотя любила зрелищность церкви. Ветхий Завет был похож на жестокий блокбастер. Библейская манга. Она провела первый год пандемии, заботясь о сыне X и погружаясь в кроличью нору Гомера, Геродота, англо-саксонских хроник, исландских саг. Начала формироваться идея: космическая опера о событиях, изменяющих галактику, разворачивающихся перед ее глазами, в которых она стала невольным участником. История любви о некоторых эпических вещах. Будущее цивилизации. Имитация протопии. Рассвет творческого ИИ. Терраформирование Марса. Это была прекрасная возможность открыть окно Овертона в стиле Граймс. «Идея женщины-Геродота почти не существует».

И тут Илон заявляет, что собирается на Марс через 10 лет. Ну она же знала о его планах до того, как с ним связалась. Знала, но не думала, что так скоро. Граймс подумала: «Оххх...». И предложила: «как насчет через 20?». Граймс была в курсе про планы, но «не знала, что ты улетишь так скоро». Она все еще пытается убедить Маска остаться подольше, но в любом случае из этого уже родилась убийственная песня для космической оперы Граймс.

Граймс и Девин Гордон еще раз поговорили по телефону и снова обсудили Марс. Дэвин извинился за глупость того, что хотел спросить: «Когда ты представляешь свою будущую жизнь на Марсе, там ли Илон? Он с тобой? Вы делаете это вместе?»

«Надеюсь», говорит она, затем на несколько мгновений замолкает. Она не рассматривала это раньше. «Вот это да. Вот это да. Потому что, да, ты прав, он, наверное, улетит, а потом я заявлюсь позже. Вот это да».