Недавно скончавшегося Леонарда Коэна называют одним из наиболее загадочных певцов своего времени, а его творчество занимает совершенно особое место в истории современной музыки. Его низкий хриплый голос и глубокая философская песенная поэзия завораживала многие десятилетия.

В школе Леонард Коэн собрал свою фолк-группу Buckskin Boys, объясняя позже, что гитары нравились девочкам. В университете Леонард специализировался на английской литературе, сам начал писать, опубликовал несколько сборников поэзии и два романа. И вот пара последних строк жизненной песни Леонарда Коэна сыграна. Он – старейший в культовом трио певцов, включающих Боба Дилана и Тома Уэйтса, показавших слушателям обнаженную мужскую душу так, как никто до них. По крайней мере, в американском роке. Голос Коэна, казалось, погружался в глубину с возрастом, и ко времени, когда он записал в 1984, в 50 лет, свою «Аллилуйю», оформился в скорбный «бассо профундо». Парадоксально, что альбом «Various Positions» с этой песней, вдохновившей свыше 300 исполнителей на свои каверы, ставшей гимном современности и известной даже тем, кто занимается арендой караоке в Питере, был отклонен лейблом, выпускавшем альбомы Коэна. Возможно, потому, что эта песня просачивалась в сознание масс очень постепенно и больше благодаря версиям других музыкантов, чем оригинальной коэновской. Началось всё в 1991 году с трибьюта Коэну Джона Кейла из Вельветов «I’m Your Fan». Это исполнение принесло более очевидную страсть, чем эмоционально сдержанное коэновское прочтение. Затем в 1994 критики очень хорошо приняли вариант той же песни Джеффа Бакли с альбома «Grace». Он начинался сложным гитарным соло, исследующим песенные гармонии и привнес в исполнение квази-классическую хрупкость. Эта версия вошла в топ-500 величайших песен всех времен от Rolling Stone.

Аккорды песни просты, ритмически это часто встречающиеся в госпелах и фолке 12/8, снова не представляющее собой ничего такого. Но здесь и видно мастерство автора. В величайших песнях встречается комбинация слов, мелодии, ритма и гармонии, составляющих алхимический сплав мастерства, вдохновения и труда. Коэн, один из величайших авторов песен, записал 80 строф «Аллилуйи», прежде чем сократить до финальных четырех. Эта приверженность мастерству очевидна в мелодической конструкции, организованной как мелодии Моцарта или импровизации Майлза Дэвиса. Стих начинается с простой вопросительной мелодической фигуры, ступенчато движущейся в нотах между пятой и шестой ступенями гаммы. Вторая часть стиха – вот где начинается магия. О ней, как и о загадке Коэна, можно долго говорить, но лучше просто слушать.