Как-то на фестивале «Джаз над Волгой», который проходит каждый нечетный год в Ярославле, зашла речь о том, что прежний джазмен типа Чарли Паркера или св. Джона Колтрейна вёл крайне нездоровый образ жизни. Сейчас же тенденция прямо противоположная. Хотя и рядом с Бёрдом был Диззи, а рядом со св. Джоном - Майлз, да и о том времени наши представления могли бы быть другими, если бы не «Преследователь»... Как бы то ни было, современных джазменов, похоже, больше интересуют фитнес и витамины, чем алкоголь и героин. Сегодня джазмены стали очень разными, разнородными, разноплановыми – и внешне, и внутренне. Что, впрочем, совершенно не мешает находить им общий музыкальный язык на джем-сейшенах. Что подтвердил очередной недельный праздник этой музыки, в этот раз – под девизом «Не слишком касаться земли».

На небольшой сцене один джем сменял другой. Рождалась при этом не только музыка, которую вряд ли можно и даже вряд ли стоит пытаться описывать, но и реплики, в которых иногда отражалась самая суть джаза:

– Что будем играть? – Тебе понравится…

– Вы понимаете, что вы сделали? Рафа плакал…

– Люди до сих пор не поняли, что вы сейчас им просто дали билеты до Нью-Йорка и обратно…

– Помнишь, как у вас в тот раз вышло расхождение по форме, и вы принялись прямо на сцене мочить друг друга?

– Мы думали, спеть эту песню на 3, как вальс, или на 4. В итоге начали на 3 с восьмушкой и закончили на твердых 4/4… с небольшим…

На одном из джемов, далеко за полночь в джазовом центре, на сцене было трое музыкантов и один слушатель (пишущий эти строки). За рояль сел игравший на концерте на саксе Евгений Осипов, контрабасил бессменный Дмитрий Толочков (на другом джеме игравший на саксофоне же), а за установкой оказался мастер Хаммонда Владимир Нестеренко, пол-сета отлично игравший руками, пока откуда-то не появились палочки. Каждую тему, рождавшуюся и тут же на глазах обраставшую гармониями, бриджами, модуляциями и всем прочим, играли минут от 15 и до… бесконечности. Кому-то надо было на поезд, что привело еще к одному диалогу в общем-то о джазе:

– Здесь время московское? – Нет, тут время совсем другое, как ты уже заметил…

Где-то после трех ночи с улицы подошла пара новых первых зрителей, и если бы не поезд, то и сет, бывший после четырех утра в самом разгаре, вряд ли закончился бы раньше, чем ночь.